Мысли об иконеЦикл икон «Предвечный совет» восьмая икона, «Крест»

 

Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое воскресение Твое славим!

(Песнопение при поклонении Кресту Христову)

 

Одной из самых необычных в цикле «Предвечный совет» является восьмая икона, «Крест».  Этот образ в равной мере можно отнести как к иконам, так и к  специфически православной традиции изображения Распятия. Само по себе изображения голгофского Креста и распятого на нем Иисуса в равной мере свойственно как Западной, так и Восточной иконографии.

Эль Греко «Распятие, 1588 год
Эль Греко «Распятие, 1588 год
Дионисий. Распятие.1500г.
Дионисий. Распятие.1500г.
Распятие. 1535 г. Великая Лавра. Афон
Распятие. 1535 г. Великая Лавра. Афон

При том  в Западной традиции это, как правило (иконописное или живописное), изображение «Страстей Христовых», страданий Господа[1] и горя Его близких (примером тому может быть картина  Эль Греко «Распятие, 1588 год).

В православной же традиции акцент ставится не на страдании, а на спасительности Креста и его знамения. Проявляется это двояко: с одной стороны, иконы-распятия свободны от страстности и  акцентуации на муках[2], с другой стороны – насыщены символикой Воскресения.

В полной мере это видно на иконах-крестах. Нельзя сказать, чтобы таковые доминировали среди иконописных образов Распятия (если не считать распространенного в русской традиции Креста-распятия перед погребальным каноном  (местом в храме, предназначенном для совершения заупокойных служб), но все же они не редкость. Особенность икон-крестов –  повествование о тайне искупительной жертвы Спасителя и победе над смертью  –  хорошо видна на примере Распятия «византийского мастера из Пизы (ок.1200год).

Византийский мастер Распятия из Пизы. ок. 1200г. Пиза, музей Сан Маттео.
Византийский мастер Распятия из Пизы. ок. 1200г. Пиза, музей Сан Маттео.

Крест Христов открыл краеугольную значимость знамения Креста для каждого христианина:  вне крестоношения нет спасения. Богочеловек Иисус Крестом взошел на Небо, и тем вознес в горние чертоги немоществующую после грехопадения человеческую природу. Крест – это лестница на Небо, брешь, пробитая в твердыне смерти. В согласии нести свой крест –  врачевание и  спасение отпадшего от своего Образа творения[3] .  Это не изуверство и не тяжкое наказание за то, что человек не так хорош, как «хотелось бы» Богу, но   закономерный результат нашего злоупотребления Божественным даром свободы. Не Бог, но человек, отвратившись от Бога, ввел грех и смерть в мир. И сейчас смерть – объективный и непреложный факт существования мира; только вырвавшись из её власти как из трясины, можно вернуться к райскому бессмертию. Смерть страшна, преодоление её – подвиг, «лечение» от неё – дело тяжелое и болезненное. Крест – целительное средство, в несении креста и состоит исцеление; смысл его в том, чтобы еще в этой жизни искупить грехи и очистить нашу природу от греховных приражений.  Таким образом, крестоношение для христианина – не вынужденная, подневольная мука, но осознанный путь спасения. Духовный рост начинается с безропотного приятия попускаемых Господом  испытаний. Отказ от ропота, осознанное, терпеливое несение  страданий как креста, радость и благодарение Господу во всех скорбях – вот лествица восхождения к высотам христианского духа[4]. И держится она  на христианском смирении.

Итак, Господь наш Иисус Христос, Спаситель мира, вочеловечился ради того, чтобы воскресить душу отпавшего от Бога человека для жизни вечной. Христос прошел путь жизни в этом изуродованном грехопадением мире, приняв на Себя всю полноту его скорби. Вершиной этого пути было добровольное восшествие на Голгофу, страшная смерть на кресте и победа над смертью. Воскресение Христово стало воскресением всего человечества, восстановлением нашей падшей природы для вечной жизни с Богом. И только в этой перспективе осмысленно христианство — как опыт жизни, смерти и воскресения во Христе. «А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна…» (1 Кор. 15, 17). И именно в этой перспективе становится очевидной значимость иконы-Распятия «Крест» как важнейшего элемента цикла «Предвечный совет».

Как иногда практиковалось среди изографов Византии и Древней Руси (например, известный двусторонний образ «Спаса Нерукотворного» и «Поклонения Кресту», Новгород, 12 век), роспись  иконы-«Крест» мастерской  «Небо на Земле» – двухсторонняя; в этом есть своя символика.

Спас Нерукотворный (новгородская икона XII века)
Спас Нерукотворный (новгородская икона XII века)
Поклонение Кресту. XII в. Новгород
Поклонение Кресту. XII в. Новгород

Центральной идеей иконы является Евхаристия как простирающаяся в вечность Искупительная Жертва Христа. И одна сторона «Креста» раскрывает нам Небесный аспект этого великого Таинства, а другая – его земную актуализацию.

Центром «небесной» стороны Креста (поле иконы покрыто золочением, символизирующим нетварное бытие Создателя) является евхаристическая чаша с жертвенным Агнцем – младенцем Иисусом, молитвенно воздевающим руки ко Отцу: здесь нам слышится и моление за людей, и Гефсиманское «моление о Чаше».

–  «И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону. Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк.23.32,33).

–  «И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк.14,35,36)   

В нижней части иконы изображены Адам и Ева – первосотворенные люди, своим своеволием отторгнувшие себя от величественного Божественного плана творения. В их образе замысел иконописцев раскрывает нам судьбу каждого человека: немощь и падение, покаяние и спасение. Символизирующие все человечество Адам и Ева, уже на искаженной грехопадением Земле,  через покаяние и надежду на милосердие Отца, получают прощение  грехов. Более того, они сопричислены к лику святых праотцев Церкви. Моление Адама и Евы, их надежду о прощении, поддерживает вся природа в образе стремящегося к небу, словно танцующего, зеленного ростка.

Надежда же, по словам апостола, «не постыжает», и в ответ на надежду человека ему ниспосылается спасение – Крестная Жертва Христа, дарованная нам как Евхаристия. Предвечность плана о возможности спасения через жертву Сына открывается в иконе присутствием Ангелов Предвечного Совета – Пресвятой Троицы. Три ангела, изображенные в общей для всего цикла манере, расположены в трех верхних оконечностях Креста; от них истекают лучи Божественной энергии, концентрирующиеся на Чаше Евхаристии. В ней – воплощение Промысла Божьего о спасении.

 

Мозаика Киевского Собора Святой Софии XI в. Евхаристия. Христос и ангел. Фрагмент
Мозаика Киевского Собора Святой Софии XI в. Евхаристия. Христос и ангел. Фрагмент

Таинство Евхаристии (ευχαριστια греч. «благодарение»), или Причастия, установлено Самим Господом на тайной вечери — последней трапезе с учениками в пасхальную ночь перед Его взятием под стражу и распятием. И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26, 26–28), «…сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22, 19). В Таинстве Плоти и Крови Господних  хлеб и вино предложения прелагаются Духом Святым в истинное Тело и истинную Кровь Господа Иисуса Христа, и затем верующие приобщаются им для теснейшего соединения со Христом и жизни вечной.  Происходит восстановление  единства между природой Творца и творения, существовавшее  до грехопадения: возвращение к потерянному раю. Можно сказать, что в Причастии человек получает как бы зародыши будущей жизни в Царствии Небесном. Мистическая тайна Евхаристии укоренена в Крестной Жертве Спасителя. Распяв Свою Плоть на кресте и пролив Свою Кровь, Богочеловек Иисус принес Жертву Любви за нас Творцу и восстановил падшую человеческую природу. Таким образом, причастие Тела и Крови Спасителя становится нашим участием в этом восстановлении. «Христос воскресе из мертвых, смертию смертьпоправ, и сущим во гробех живот даровав; и нам даровав живот вечный[5]».

Евхаристия – один из распространенных сюжетов иконописи. Достаточно сказать, что по канонической традиции икона «Евхаристия», или «Тайная вечеря»,  располагается сенью над царскими вратами иконостаса. При этом опять следует отметить различие в изображении этого великого события в Западной и Восточной традициях. Образцом Западной традиции можно считать знаменитую миланскую фреску Леонардо да Винчи.

 

 

Леонардо да Винчи"Тайная вечеря" Санта-Мария дель Грация, Милан, Италия
Леонардо да Винчи”Тайная вечеря” Санта-Мария дель Грация, Милан, Италия
Причащение апостолов, икона 1422-1428 гг. Надвратная сень Благовещенской церкви села Благовещенского близ Сергиева Посада. Икона школы Андрея Рублева
Причащение апостолов, икона 1422-1428 гг. Надвратная сень Благовещенской церкви села Благовещенского близ Сергиева Посада. Икона школы Андрея Рублева

На ней изображено собрание апостолов в сионской горнице в момент беседы со Христом и установления таинства Евхаристии; то есть конкретное историческое событие. Напротив того, Восточная традиция, как правило, изображает Евхаристию символически, как принятие апостолами Причастия Тела и Крови Спасителя из рук Христа. Изображение самого  действа, как и всего, наполняющего пространство иконы, далеко от буквализма, и подчиненно задаче раскрытия духовного содержания Таинства.

В русле этой традиции находится и представляемая икона-«Крест». Вторая сторона «Креста», в отличие от символики, изображающей Божественное Неба первой стороны, раскрывает земное, видимое телесными очами и познаваемое разумом человека, явление Крестной Жертвы и Евхаристии. Об этом говорит уже голубой фон поля иконы. Как и золотой фон первой стороны, он изображает духовное Небо, но – в отличии от Неба Божественной Тайны –  Небо умопостигаемое, откровение о котором дано в Библии.

 

Центральная часть «Креста» – Распятие. Изображение в целом традиционно для православия:  расположение рук, положение ступней и ран от гвоздей, наклон головы; лик не столько страдающий, сколько со-страдающий и скорбный. Необычным является только  изображение противоречащего евангельскому повествованию хитона – облачения Распятого Иисуса. Таковое отступление от буквализма, несомненно, следствие особо целомудренного и благоговейного воззрения иконописца на тело Спасителя. В то же время это подчеркивает факт того, что зримое телесными очами есть только оболочка, знак,  подчиненный основной задаче: видеть духовными очами глубинный смысл Крестной Жертвы и Искупления.

 

Вокруг Распятия, слева и внизу,  мы видим атрибуты совершения евхаристического богослужения в Церкви, литургии. Это престол, напрестольное Евангелие, богослужебное облачение священника; копие, лжица и просфора.

Справа – сонм ангелов, сослужащих  иереям Церкви  в совершении Божественной Евхаристии. Они символизируют Великий вход на литургии: ангельские силы поют хвалебную песнь Спасителю («Херувимская»), в руках они держат в этот момент переносимые священником с Жертвенника на Престол евхаристические чашу и дискос.   Над всем действом сверху парит голубь – традиционный символ  Духа Святаго,  действием  которого и осуществляется преложение хлеба и вина в истинные Тело и Кровь Спасителя.

Присутствие Духа Святаго в мире как обетованного Утешителя воссоединяет творение с Творцом, дарует миру неисчерпаемый источник Божественной благодати. И сердцевиной этого дара является  Дар Евхаристии в ежедневно совершаемой Церковью Христовой литургии. Дар Искупления и Спасения, берущий начало в Предвечном Совете, и простирающийся в вечность. Именно об этом повествует  восьмой образ иконописного цикла «Предвечный совет» – «Крест».

 

[1]  – Страсти Христовы –   широко распространенный сюжет не только традиции изографии на Западе, но и Западного опыта аскетики. Специфика этого опыта проявляется в почитании Католической Церковью стигматов.

[2]  –  Хотя в древней Церкви равно принимались различные изображения Распятия, однако впоследствии между православной и католической традициями установилось довольно характерное разделение. Католические распятия обычно изображают тело Иисуса на Кресте склоненным вниз, висящим на воздетых вверх, пронзенных в кистях, руках. Православные же –  руки  расположены горизонтально, вдоль перекладин креста, тело поднять вверх.

По мнению медиков, в нижнем положении тела распятый находился в состоянии асфикции – он не мог вздохнуть, начинал задыхаться. Тогда, чтобы вдохнуть глоток воздуха (и в этом было особое изуверство казни-пытки), ему приходилось, опираясь на пригвожденные ноги,  подтягиваться вверх, после чего измученное тело вновь опадало вниз,  повисая на руках. И так многократно – до смерти.

Таким образом, католические распятия изображают Христа в момент наибольшего страдания, асфикции; православные же – в момент  живительного вдоха, в момент, когда Господь мог произнести: «… совершилось! … Отче! в руки Твои предаю дух Мой». (Иоанн.19.30; Лк.23.46)

[3] – «Поклонение кресту, позорному орудию казни, отобрало христианству самых внутренне свободных людей». (Священник Александр Ельчанинов).

[4]  – Прекрасно сказал об этом  приснопамятный игумен Никон (Воробьев) в одном из своих писем духовному чаду: «Ты все пишешь о своих скорбях – настоящих и грядущих. Что тебе сказать на это? – Ответ дает Евангелие. Богочеловек свою скорбную жизнь окончил на Кресте после всяких издевательств и избиения. Разбойник благоразумный (образ грешащих и кающихся) окончил после тюрьмы жизнь на кресте. Разбойник погибший также перешел в вечную муку через мучения на кресте. Это образ всего человечества.

Есть свои духовные законы в мире нравственном, как и в видимом мире. Основной закон: многими скорбями подобает внити в царствие Божие. Иже хощет по Мне идти, да отвержется себе, и возмет крест свой и по мне грядет. Слышишь? Кто хочет вслед за Христом достичь царствия Божия, должен с большим и длительным мучительством подавлять в себе все дурные проявления нашего “ветхого человека”, и терпеть всякие скорби и болезни. Бесконечная премудрость Божия каждому человеку для его исцеления и очищения, и спасения посылает свой крест в соответствии с его характером и свойствами, и силами. Если мы без ропота несем свой крест, каемся в своих грехах, не оправдываем себя, то, подобно благоразумному разбойнику, войдем в царствие Божие.

Если будем роптать, хулить людей и Бога – погибнем еще в больших мучениях, без надежды спасения, облегчающей скорби, как злой разбойник. Выбор в наших руках. Надо быть и нам благоразумными. Крест неизбежен для всех. Облегчим же его верой в Господа, борьбой с грехом, покаянием и прощением всем ближним, безропотным несением скорбей и молитвой ко Господу. Любовь Божия хочет спасения нашего и не допускает скорбей сверх наших сил и без крайней нужды. Скорби необходимы, но видеть их необходимость человек может только после значительного очищения себя покаянием и воздержанием от грехов и чтением Слова Божия».

[5]  – Пасхальное песнопение.

Цикл икон «Предвечный совет» первая икона, «Живоначальной Троицы»

Цикл икон «Предвечный совет» вторая икона, «Сотворение Адама»

«Наречение имён Адамом» –  третья икона цикла «Предвечный совет»

«Прииде Мати Господа моего ко мне» – четвертая икона цикла «Предвечный совет»

«Рождество Христово» – пятая икона цикла «Предвечный совет»

«Радуйся, Радосте наша» – шестая икона цикла «Предвечный совет»

Седьмая икона цикла «Предвечный совет» – «Призвание Нафанаила»

«Страшный суд» – девятая икона цикла «Предвечный совет»